Развитие литературы 1950—1980-х годов

Тема: «Общественно-культурная обстановка в стране во второй половине XX века. Развитие литературы 1950—1980-х годов».

В.Лихоносов – создатель «Истории Кубанского казачьего войска» 

Цель урока:

1. Раскрыть общественно-культурную обстановку в стране во второй половине XX века. Осветить развитие литературы 1950—1980-х годов
2. Познакомить с жизнью и творчеством В.И.Лихоносова.Раскрыть основную проблематику романа «Наш маленький Париж», доказать, что лейтмотивом всего произведения является мысль о России. 
3. Пробудить интерес к творчеству В.Лихоносова, чувство любви к родному краю, к России. 
ЭПИГРАФ К УРОКУ: «Писатель тонкого, чуткого, даже нежного письма, которого и назвать нельзя иначе, как поэт, печальный и, должно быть, последний рыцарь русской литературы, проницательный, добрый художник, не принимающий зло ни в каком виде…» В.Распутин. 
ОБОРУДОВАНИЕ К УРОКУ: слайды (портрет В.Лихоносова, фотографии Екатеринодара,Презентация). 
ХОД УРОКА. 
1. Сообщение темы, цели урока. 

2.Слово преподавателя об общественно-культурной обстановке в стране во второй половине XX века, развитии литературы 1950—1980-х годов.
( Презентации). 

Читается стихотворение кубанского поэта С.Н.Хохлова «Дарованная воля».

Кубань влекла нас плодородием,

Безбрежьем,

Трав степных игрой.

И мы ее назвали Родиной,

Назвали матерью родной.

Казак страдал по ней в туретчине,

Страдал, шагая по неметчине,

И плакал,

В горькую траву роняя буйную главу.

Просил лишь ,чтоб в последний миг

Над ним светилось небо Родины,

Где слышен вольной птицы крик.

3.Слово преподавателя: историческая справка.

Земли, лежащие между рекой Кубань и Азовским морем, до 1783 года принадлежали Турции ,и здесь кочевали со своими стадами ногайцы. Когда границей Русского государства стала река Кубань(1792г) и земли эти стали принадлежать России,то часть ногайцев переселилась за Урал, а часть ушла за Кубань. Освободившиеся земли представляли собой обширную равнину, покрытую травой и камышами, богатую реками и лиманами, в которых в изобилии водилась рыба. На берегу Азовского моря были соляные озера, а в устье Кубани встречалась нефть. Земля с таким богатством была самой подходящей для поселения. Здесь и поселились казаки, приняв дар императрицы.

Здесь они жили, следуя своим казачьим заповедям.

Студент читает казачьи заповеди.

1. Люби Россию, ибо она твоя Мать и ничто в мире не заменит тебе ее.

2.Люби Кубань, ибо она колыбель твоей свободы.

3.Люби правду, ибо она единственный маяк в жизни человека.

4.Все,кто идет против Отчизны твоей,- враги.

5.Только в борьбе за счастье Родины ты обретешь свое утерянное право.

6.Веруй твердо в правоту своего дела, ибо- вера единственный камень, на котором

ты построишь новую Отчизну.

7.Люби все, что ты впитал с ранних лет в кровь и плоть в вольных степях твоей

Родины.

8.Зови всех свободных и сильных вперед.

9.Мир, красота, любовь и правда- вот лозунги на твоем знамени на путях к России.

Студент: у истории свои летописцы. Историю кубанского казачества восстановил в своем романе «Наш маленький Париж» краснодарский писатель Виктор Лихоносов. В какой-то миг его заворожила мечта: написать об Екатеринодаре все так, как оно было. С этой мечтой ходил он по старым длинным дворам , ездил по станицам.

Екатеринодар все еще был одноэтажный, маленький .В воскресенье все так же семьями гуляли до городского сада. Иногда казалось, что дворы кого-то ждут, что ручки дверей, колышки заборчиков помнят последнее прикосновение тех, то когда-то отсюда ушел насегда.

4. Краткая биографическая справка о жизни писателя.

(Сообщение) 
На слайде основные даты и названия произведений В.И.Лихоносова: 
Виктор Иванович Лихоносов родился в 1936 году на станции Топки Кемеровской области. 
В 1961 году окончил историко-филологический факультет Краснодарского педагогического института ( ныне Кубанский Государственный Университет). 
Печатается с 1963 года. 
Автор повестей «На долгую память», «Люблю тебя светло», «Осень в Тамани», романов «Когда же мы встретимся?», «Наш маленький Париж. Ненаписанные воспоминания», ряд очерков, статей, миниатюр. 
Лауреат Государственной премии РСФСР имени М.Горького. 

Слово о творчестве писателя (Сообщение): 
Писателя Виктора Лихоносова открыл А.Т.Твардовский. Он напечатал его первые рассказы в журнале «Новый мир» в 1963 году. Автору их было тогда 27 лет. 
Уроки Твардовского – уроки великого мастера. Для Виктора Лихоносова они были как подарок судьбы, как награда. И они – надолго, на всю жизнь. 
А вначале были рассказы: «Мария», «Брянские», «Таня, Таня», «И хорошо и грустно…» Виктор Лихоносов писал самое простое, будничное, незаметное, но за его словом вставала боль за человека, огромная искренность, поэтичность. 
А потом появились повести «Чалдонки», Тоска-кручина», «Родные», «На долгую память» . Их пронизывало сыновнее чувство к родной земле, постоянная мысль о России, о русской истории, о человеке. 
Последующие повести: «Люблю тебя светло», «Осень в Тамани», «Элегия» – это повести-размышления, повести-монологи, где автор-рассказчик становится порой главным действующим лицом, прямым участником описываемых событий. Многие критики называли их поэмами, имея в виду их высокую эмоциональность, их лирико-философское начало. Проникая в прошлое России, во вчерашний день русской истории, автор пишет и сегодняшнюю жизнь своих современников, ибо без прошлого нет настоящего. 
Создавая книги о Кубани, о казаках, Виктор Лихоносов мечтал написать о бывших екатеринодарцах. Так родился знаменитый роман «Наш маленький Париж». ( на слайде название романа «Наш маленький Париж»). 

Сообщение «Лихоносов – учитель словесности». 
Виктор Лихоносов был школьным учителем. Вот, вероятней всего, тот порог, с которого началось его хождение в Русь. В слове «преподавать», ныне изношенном, сухом, есть приставка, показывающая высшую степень действия. Не просто «давать», «учить», «перелагать», а делать это наилучшим образом. Он работал учителем в Варениковской и Анапской спецшколах-интернатах. Учил больных детей, отдавая им свое сердце. Может, поэтому такой теплотой, такой любовью к людям проникнуты все его произведения. 
5. Анализ романа «Наш маленький Париж». 
1) История создания романа. (Сообщение ). 
«Наш маленький Париж. Ненаписанные воспоминания» был написан в 1987 году, вышел в свет в 1989. По внешней структуре это роман об Екатеринодаре (нынешнем Краснодаре) и о кубанском казачестве, которому еще Екатерина даровала привилегии, выделившие кубанцев в силу их пограничного положения и императорского благоволения к ним в особый отряд служилых людей, до последних дней царской власти, составлявших своей отборной частью конвой ее величества. Вот об этих людях и взялся рассказать писатель, досконально изучивший в архивах обычаи и традиции казаков, беседовавший с теми, кто еще оставался жив, собирал по всей Кубани, да и за границей у эмигрантов все свидетельства, документы, касавшиеся жизни казаков на Кубани. Так родилось это произведение. 
2) Сюжет, композиция, жанр романа. (На слайдах запись этих терминов).

«Наш маленький Париж»- это роман-воспоминание о судьбах наших соотечественников. Кто они? Какими были? Что тревожило и радовало их? Чем жили?

Ушедшая ,многослойная и красочная жизнь Екатеринодара предстает перед нами, но она будто подернута дымкой элегической грусти. Так встречаются прошлое и настоящее. Перед нами предстает и трагедия народа, трагедия страшных лет России, тяжко прокатившаяся по судьбам наших земляков. И мы становимся сопричастными их судьбам, как сопричастны мы судьбе нашей Родины, ибо главный герой романа В.Лихоносова – ПАМЯТЬ.

В романе есть все – и Царское Село, и приемы казачьих депутаций императором, и членами императорской семьи, и российские юбилейные торжества, и празднества, связанные с историей казачества, и гражданская война, и исход с отступающими частями Добровольческой армии в Зарубежье, и нелегкая мытарская жизнь там, вдали от Родины, а больше всего - многослойная и красочная жизнь в столице, Екатеринодаре, нашем «маленьком Париже». От высочайших особ до простых казачек и монашек, от чистопородных великих князей, от знаменитостей искусства и политики до греческих и турецких иммигрантов, содержателей обжорок и притонов – круг действующих лиц романа. От начал Запорожья и до наших дней – время его действия. От Парижа и до Хуторка в степной глуши – место действия. И все это в воспоминаниях. Это роман-воспоминание не только по материалу, но и по форме его изложения, когда автор отказывается пользоваться ширмами, скрывающими ветхие углы. «Из воспоминаний», «Из записок», «Из дневника» - обычное начало глав. Чисто авторские страницы, где Виктор Лихоносов «является в полное свое замечательное лирическое перо», то и дело перемежаются хроникой. И опять вступают в свою роль герои. Всё это помогает понять Историю и Время. 
«Будем же вспоминать! – приглашает автор. – Всякое время пройдет, и всякому человеку придется оглядываться назад, туда, где уже нет никого». Память – понятие духовное. Сколько в человеке памяти, столько в нем человека. Из всех столпов любого государства память имеет самое большое и самое важное значение, и она должна быть первым гражданином государства. Народ велик не числом жителей, а животворной памятью, подвигающей к благим и безошибочным деяниям. Не только народы, но и цивилизации исчезали, если поколения живущих заражались эгоизмом и «манкурством». Вот в чем прежде всего нужно видеть идейный смысл этого романа, вот о чем наперебой и по-разному говорят его герои. И все это для того, чтобы подчеркнуть, что главный герой романа – Память. Память о Родине. Мысль о ней красной нитью прослеживается через все произведение Лихоносова. Память о казачестве, о «маленьком Париже» - все это объединено одной темой Родины. 
3) Анализ отдельных сцен, эпизодов. (предварительное знакомство с романом)

А сейчас давайте поработаем над содержанием романа В.И.Лихоносова «Наш маленький Париж. Ненаписанные воспоминания».

А) Анализ первой части 
Б) 1) Словарная работа: 
Наказной атаман 
Фаэтон 
Самостийность 

Верба - ива.

Выварка - большая металлическая ёмкость для кипячения белья.

Ерик - (от тюрк. "ярык", "арык" - трещина, канал), канал для отвода воды из

реки, иногда просто канальчик.

Есаул - казачье воинское звание, соответствует майору.

Каганец - самодельный светильник, обычно масляный.

Каймак - (от тюрк.) спёкшиеся сливки на кипячёном молоке.

Карасун - (собств.) (на тюрк. букв. "чёрная вода") пруд или озеро из системы

водоёмов тянущихся через Екатеринодар.

Кострица - обломки стеблей конопли после извлечения волокна.

Костробойня - приспособления для выбивания конопляного волокна, представляет

собой две доски, поставленнные параллельно друг другу на ребро (на них кладут

стебли) , между которыми одним концом подвижно крепится третья доска; резкими

ударами этой доски стебли конопли разбивают на кострицу и волокно. Вся

конструкция стоит на козлах.

Ляда - дверь на чердак, крышка погреба.

Макуха - подсолнечный жмых.

Мараканка - сорт картофеля (искаж. "американка")

Мочажина - см. мочак

Мочак - низкое, затопляемое место в поле, обычно заросшее влаголюбивыми

растениями.

Нехай - пусть, пускай (из укр.)

Паёк - земельный участок под огород, выделенный в поле (в степи).

Поворозка - завязка, верёвка, бечёвка.

Прапорщик - казачье воинское звание, соответствует младшему лейтенанту.

Скубать (несов) - ощипывать (птицу). Оскубать (сов.) утку.

Сотник - казачье воинское звание, соответствует старшему лейтенанту.

Хай - см. нехай
2) Беседа: 
- С какой целью автор рассказывает о назначении Бабыча наказным атаманом? 
- Почему так были обрадованы казаки этим назначением? 
- Как это отношение характеризует казаков? 
В) Глава «Наш маленький Париж» 
- Прочтите описание Екатеринодара. 
- Что же мы узнаем об Екатеринодаре, этом «маленьком Париже»? 
- Каким чувством проникнута эта глава? 
- Какие языковые средства использует автор в обрисовке города? 
Г) Анализ части 3-й «Отблески войны» 
- Пересказ глав «На все царская воля», «Явление царя народу». 
- Каков основной смысл заложен в этих главах? 
- Как простые казаки относятся к войне, к царю? 
- С каким произведением М.А.Шолохова идет перекличка? 

6. Обобщение преподавателя.

Сегодня на уроке, посвященном изучению романа-воспоминания Лихоносова, мы познакомились с жизнью, бытом екатеринодарцев, их отношением к городу, родной земле. Мы почувствовали колорит той эпохи, увидели, как тоскуют на чужбине те, кто покинул Россию после революции. Мы узнали и о казачьем кубанском войске. 
- Какой же основной мыслью проникнуто все произведение Лихоносова? 
- Понравилось ли вам читать это произведение? Захотелось еще найти книги этого кубанского автора и прочесть их? 

Ты, Кубань, ты наша Родина,

Вековой наш богатырь!

Многоводная, раздольная,

Разлилась ты вдаль и вширь.

О тебе здесь вспоминаючи,

За тебя ль не постоять?

За святую Землю русскую

Жизнь свою ли не отдать?

Мы, как дань свою покорную,

От прославленных знамен

Шлем тебе, Кубань родимая,

До сырой земли поклон.

7. ЗАДАНИЕ НА ДОМ.
1.Письменно ответить на вопрос «Что нового я узнал о Краснодаре и кубанских казаках после чтения романа В.Лихоносова?»

ВОПРОСЫ ВИКТОРИНЫ:

1. Назовите дату и место рождения В. И. Лихоносова.

2. Куда пытался поступить будущий писатель после окончания школы?

3. Какое учебное заведение и в каком году окончил В. И. Лихоносов?

4. После публикации какого произведения Виктора Ивановича приняли в Союз писателей?

5. Как называется его книга о прошлом нашего города, о казачестве?

6. Какому событию посвящен сборник повестей и рассказов писателя «Тоска-кручина»?

7. В каком произведении В. И. Лихоносов упоминает о пребывании М. Ю. Лермонтова в Тамани?

8. Сколько лет автор писал роман «Наш маленький Париж»?

9. Из какого произведения В. И. Лихоносова эти строки: «...Улица Красная. С той казачьей поры, как в дубовом лесу вырубили просеку, плугом провели первую борозду и наставили турлучных хаток, вытянулась она за два века на много верст. Всем позволяла она ступать на мостовых…»?

10. В 1995 году В. И. Лихоносов был удостоен литературной премии. Какой?

11. В какой повести автор рассказывает о поездке по есенинским местам?

12. Кто из русских писателей и поэтов особенно повлиял на творчество В. И. Лихоносов

ВИКТОР ИВАНОВИЧ ЛИХОНОСОВ

НАШ МАЛЕНЬКИЙ ПАРИЖ

— ...Наш маленький Париж!.. Что было в этом?

Шутка? Злословие? Простодушное квасное настроение — так взлелеять свой отчий угол, чтобы легче его любить?

И не обронил ли те слова господин, который Парижа никогда и не видел, но ему уже одни названия гостиниц и погребков внушали форс? Малы у базаров и по улицам зашарпанные гостиницы, но сколько внушительности в вывесках и на какую заморскую жизнь они замахнулись: «Франция», «Нью-Йорк», «Тулон», «Трапезонд», «Венеция», «Константинополь»! Вноси тюки, чемоданы, живи у нас сколько хочешь. И все прочее в Екатеринодаре как в далеком великом Париже, но чуть наособицу, на свой южный казачий лад. Там, в Париже, площади, памятники и дворцы? Не отстали и мы. Вот Крепостная площадь с гордой Екатериной II, вот триумфальные Царские ворота на подъеме от станции, обелиск славы казачества в тупике улицы Красной, и неприступный дворец наказного атамана, и благородное собрание, куда на ситцевые балы съезжается весь местный бомонд, и Чистяковская роща недалеко от Свинячьего хутора, и городской сад с дубами «Двенадцать апостолов». И так же, как везде, как в самом Париже, простолюдинам устроены чревоугодные толчки — Старый, Новый и Сенной базары, и для кого попало ресторанчики, трактиры, «красные фонари» с намазанными желтобилетными дуняшками... Чем не Париж в миниатюре?!

А уж екатеринодарские женщины-казачки! M-м, они красивее, соблазнительнее худючих парижанок, и недаром же Екатеринодар по всей России слывет цветником желанных невест. У кого еще такие свежие, здоровые щечки, в чьих глазах столько сочной неги, блеска, игривого смущения, кто их горячее? Еще бледные красавицы северных лесов и среднерусских равнин кутаются в шубки и греют на диванах ножки под пледами, а уже наши казачки в легких туфельках, в тонких чулочках, укрытые от солнышка широкими шляпками, фланируют по Красной, мчатся в фаэтонах в Панский кут, а то и в Анапу, в Геленджик, молодые грубоватые офицеры, адвокаты, купеческие сынки, всякие гастролеры мысленно целуют их обнаженные ручки. Где еще допоздна, до лунного света, растворены в домах окна, из коих слышатся зазывные звуки романсов и пьесок? Где так процокают на сытых конях усатые казаки, провожаемые на лагерный сбор в беспредельную степь, затянут песню и скроются, оставляя томление в девичьей груди? Где еще увидишь стройные парады войскового круга и лихие скачки малолеток? Пусть смеются петербургские господа над нашим куркульством и вскрикивающей речью, пусть город ругают наши домашние газеты, пусть они чистят стальными перьями наши дворы и мостовые, проклинают владельцев ассенизационных обозов и с высоты пожарной каланчи морщатся на толкающихся по куткам хрюшек, но мы, его верные обыватели, рады, что кто-то выпустил слово на ветер: «...наш маленький, маленький Париж!» ...Возвращаясь на извозчиках в четвертом часу утра, мы всегда будем думать, что так оно и есть, и мы разнесем эту невинную молву о Екатеринодаре по белу свету, и молва станет выше вопросительных знаков, насмешек и правды газетных писак. У нас скучнее зимой, но когда город зацветет вишней, сиренью, акацией, когда сужаются улицы сводами ветвей и по реке Кубани к Азовскому морю отплывают колесные пароходы Дицмана и Голубева, когда от Графской и Соборной по обеим сторонам улицы Красной разорванными цепочками потянется нарядная публика и над домами, над пожарной каланчой у городской думы весь долгий вечер светится сиреневая, прямо-таки парижская дымка,— откуда взять сил, чтобы бросить свой богоспасаемый град, променять его на какой-нибудь толстопятый Тамбов?!

И кому что! Благолепным старушкам — молебны, начальству — циркуляры, приемы и торжественные выходы на парадах, приказчикам — вечерние клубы с картами, орловскому бедному крестьянину — постоялые дворы, гимназистам — домашние спектакли, бесприютным — убежище нищих, калекам — тротуары и ограды церкви. Здесь, увы и ах, каждому сверчку свой шесток. Как и в Париже. Если вам позволяет карман, вы вольны у армянина Сахава купить американскую обувь с гарантией на полгода, ювелиру Леону Гану заказать часы из Швейцарии, у братьев Богарсуковых и Тарасовых приобрести товары, какие вашей душе угодно, Мерцалову и Усаню позвонить насчет балыков и заграничных вин, а турок Кёр-оглы испечет вам к святому празднику пасху метровой высоты. Кому что!

А какое у нас длинное-длинное лето! Сколько даров земных! Вы еще спите, а по камням города, с четырех его сторон, тарахтят у окон казачьи возы. Еще всего пятый час утра, молчат павлины в саду Кухаренко, только что пробили колокола наших храмов, но у рынка свои суетные традиции. Мещане-садоводы, казаки из станиц, болгары-огородники везут к трем базарам продукты. Там в корзинах виноград; там в мешках картофель, горох, семечки, кислицы; в клетках живая птица, на мажарах арбузы, дыни. Молдаване на своих длинных подводах везут тушки барашков; за ними вслед — черкесы с бараньими смушками, с кадками белой жирной брынзы. Куда там Парижу!

И чем же, скажите, не Париж? — такой же многоязыкий город, в котором издавна застряли, обжились и разбогатели армяне, турки, греки, болгары, евреи, немцы и даже персы.

И, говорят, на одной и той же параллели с Парижем уткнулся наш Екатеринодар.

А легенда о казаке, утонувшем посреди Красной в грязи с лошадью и пикой?

О господи, ведь это всего-навсего анекдот, побрехенька, не больше. Во хмелю ли, в дни расставаний, в записках к барышням или в час беседы с иногородними мы не перестанем хвалиться и повторять на высоких нотах: «...наш маленький, маленький Париж!..»

СЛОВАРЬ НЕКОТОРЫХ ДИАЛЕКТОВ КУБАНИ

Наказной атаман 
Фаэтон 
Самостийность 

Верба - ива.

Выварка - большая металлическая ёмкость для кипячения белья.

Ерик - (от тюрк. "ярык", "арык" - трещина, канал), канал для отвода воды из

реки, иногда просто канальчик.

Есаул - казачье воинское звание, соответствует майору.

Каганец - самодельный светильник, обычно масляный.

Каймак - (от тюрк.) спёкшиеся сливки на кипячёном молоке.

Карасун - (собств.) (на тюрк. букв. "чёрная вода") пруд или озеро из системы

водоёмов тянущихся через Екатеринодар.

Кострица - обломки стеблей конопли после извлечения волокна.

Костробойня - приспособления для выбивания конопляного волокна, представляет

собой две доски, поставленнные параллельно друг другу на ребро (на них кладут

стебли) , между которыми одним концом подвижно крепится третья доска; резкими

ударами этой доски стебли конопли разбивают на кострицу и волокно. Вся

конструкция стоит на козлах.

Ляда - дверь на чердак, крышка погреба.

Макуха - подсолнечный жмых.

Мараканка - сорт картофеля (искаж. "американка")

Мочажина - см. мочак

Мочак - низкое, затопляемое место в поле, обычно заросшее влаголюбивыми

растениями.

Нехай - пусть, пускай (из укр.)

Паёк - земельный участок под огород, выделенный в поле (в степи).

Поворозка - завязка, верёвка, бечёвка.

Прапорщик - казачье воинское звание, соответствует младшему лейтенанту.

Скубать (несов) - ощипывать (птицу). Оскубать (сов.) утку.

Сотник - казачье воинское звание, соответствует старшему лейтенанту.

Хай - см. нехай
НЕНАПИСАННЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ

ПЕТР БУРСАК

Из записок кавказского офицера

Вместо князя Барятинского 6 декабря 1861 года наместником кавказским стал Великий князь Михаил Николаевич. 16 февраля 1862 года он проследовал из Варениковского к Крымскому, Ильскому и Григорьевскому укреплениям.

Для встречи мы выстроились в походной форме, со скатанными шинелями. Около полудня замаячили всадники. Впереди ехал двадцатидевятилетний красавец Михаил Николаевич, рядом граф Евдокимов, а далее свита. Великий князь принял рапорт Бабыча, которого обнял и поцеловал, а затем начал здороваться с каждой частью. После легкой походной закуски в особом шатре он двинулся дальше, конвоируемый всем Адагумским отрядом. Дорога пролегала по границе абадзехских земель, по местности, еще не пройденной нашими войсками и известной только по расспросам. Горцы, конечно, узнали, что мы встречаем царского брата, и весьма возможно, что у них явилась дерзновенная мысль попытать счастье и захватить самого Великого князя в плен.

Как только наш головной отряд втянулся в дефиле, горцы не выдержали и подняли стрельбу из-за поваленных бревен и с деревьев. Весь отряд мгновенно стал.

Кавалерия тем временем набрела на богатый аул и, ввиду ночлега, произвела обильную фуражировку, захватив до ста штук рогатого скота. Перестрелка не прекращалась, хотя была довольно слабая, урывчатая. Отряд приблизился к глубокой балке, заросшей дубовым лесом. Три раза горцы переходили в атаку, теснили наш арьергард. В это время по правой цепи из засады неожиданно раздался залп, и партия абадзехов с гиком кинулась на нас в шашки.

Его Высочество все время находился на возвышенном пункте и в бинокль следил за ходом битвы. В официальном донесении дело справедливо названо «поистине молодецким».

Через неделю после великокняжеского проезда по земле шапсугов были предприняты разведки через лазутчиков — искали пропавшего пять месяцев назад казака Толстопята. С радостью мы все узнали, что он жив, и шапсуги не прочь его  выдать за известный выкуп. Началась торговля, и в конце концов сошлись на двух тысячах серебряных рублей. Деньги были немедленно высланы графом Евдокимовым. И вот, когда мы все ждали, что со дня на день нас известят о привозе Толстопята, вдруг прибыл лазутчик и объявил, что другая какая-то партия шапсугов выкрала Толстопята и теперь требует за него на пятьсот рублей больше. Пришлось согласиться. В тот момент в войсковых ящиках не нашлось достаточного серебра. Трогательно было видеть, с какою готовностью солдаты и казаки несли свои рубли и абасы (двадцать копеек).

Наконец мы выступили к пункту между Абином и Хаблем. Я вез в переметных сумках деньги и новую одежду. Часам к одиннадцати мы были на месте. Я с несколькими офицерами забрался на холм, и оттуда мы жадно всматривались в опушку леса, с нетерпением ожидая появления нашего несчастного товарища. Как бы новая какая партия не увезла беднягу, чтобы начать торг!

Наконец на краю просеки замелькало несколько горцев. Среди них без шапки, в одной рубахе, ехал пленник. Он еще издали махал нам руками. Я проехал навстречу. Уполномоченные-горцы взяли от меня мешок, разостлали кошму и начали считать деньги, раскладывая их на кучки и внимательно осматривая каждую монету, иную даже пробуя на особом камушке. Окончив, они сказали: «Яхши, чек яхши».

Толстопяту развязали ремни, которыми были опутаны его ноги. Он с трудом слез с лошади и, шатаясь, подался вперед, но, пройдя несколько шагов, споткнулся и упал. Казаки, никого не слушаясь, бросились вперед, подхватили беднягу и принесли его на руках. Несчастный целовал их, плакал и стонал: «Братцы, братцы мои! Наконец-то!» Истощенный, бледный, с ввалившимися щеками, он даже стоять не мог на ногах и тут же упал с рыданиями на разостланную шинель. Мы наклонялись к нему и целовали его...

21 мая 1864 года война на западном Кавказе завершилась навсегда. Едва шестая часть горцев осталась в пределах области; большинство должно было поселиться в Турции, где им было обещано так много и где оно большею частью нашло голод, нужду и деспотизм власти. Нам больше не с кем было воевать.

(Продолжение следует.)П. Бурсак

П. А. ТОЛСТОПЯТ

Сегодня 5 октября старого стиля, день Алексея и бывший праздник всех казачьих войск. Коли судьба заставляет меня приступить к воспоминаниям, пусть они будут чистыми, объективными фотографиями прошлого. Не знаю, в чьи руки после моей смерти попадут они и успею ли я их написать. В настоящих  условиях, без перспектив в личной жизни, приятно вспоминать то, что прошло как сон.

Перекладывая свои вещи, между ними нахожу вышитыя Манечкой полотенца, которых у меня было изрядное количество, уцелело только два, все остальныя, в числе прочего имущества, пропали. На одном, кроме узора, вышито: «15 мая 1906 года». Вышила сестра Манечка и подарила мне его при моем отъезде в армию. Это полотенце вот уже шестьдесят лет сопровождает меня на моем жизненном пути и весьма ценно для меня как воспоминание о моей любимой сестре. Это единственная моя вещь, столь долголетняя. И вещи жены-покойницы, которую я не могу забыть..

Мы не смели в детстве оставаться в гостиной позже восьми вечера, а шли спать. После чая и еды мы целовали руки своих родителей. В 1-м Екатеринодарском полку я наблюдал, как зять командира полка постоянно при встрече, не только в доме, целовал руку своему тестю. Кое-где родители заставляли своих мальчиков приветствовать не только старших, но и младших сестренок, целуя у них руку. Так я приветствовал сестру Манечку...

ЮЛИЯ ИГНАТЬЕВНА (мадам В.)

...Я храню твои засушенные цветы, лепестки сирени. Хранишь ли ты мою засушенную розочку? Слушаешь ли «Осенний вальс» Джойса и ждешь ли меня, мой родной? Зачем думать о смерти? Будем жить — ты меня этому учил всегда. Но как было бы прекрасно, думаю я здесь, на древних каменных скамейках театра в Эпидавре, вновь на склоне лет оказаться там, где, по словам Кольцова, соловьем залетным юность пролетела,— на родине. Не дождусь, когда повезут меня к тебе в Париж. Храни тебя бог. Юля. Июль, 1933, Греция.

А. М. СКИБА

...До рассвета, все еще спят, мать затопит печь, месит тесто — хлебин на десять. Мы встаем, умываемся, молимся Богу,— на столе уже самовар, чай. Мать напечет драных коржей, орешков на сковороде, а то яичницу на сале. А в комнате висит впереди кровати колыска, подвешенная к сволоку, она редко бывает пустая, в ней убаюкивают ребенка. Когда мать перестанет кормить ребенка грудью, она жует хлеб (иногда с сахаром) — вкладывает его в марлю и сует в рот. А мы после школы помогаем по хозяйству: выгоняем с база скот и лошадей к корыту у колодца, замешиваем лошадям полову, накладываем скоту соломы, наносим в хату топлива — кизяка и дров или одной соломы — да принесем от церкви доброй воды. В хате печь большая, залезем на печку, там и уроки учим. На ночь рядном вносится солома, расстилается ровным слоем в головы потолще, застилается рядном, и на этой постели, помолившись Богу, ложатся покотом спать, укрываясь рядном, а если холодно, то и кожухом. Мать вечером садится за прялку или веретено, прядет пряжу для полотенца, мешков, штанов, портянок. Нам дает каждому вымнять по одной или две мычки (горсть волокна), а в колыске ребенок заплачет — надо качать. Все мы уснули и не знаем, когда мать легла, а утром она будит нас. Мати моя, где ты теперь, горюшко? Целы ли твои косточки?..

В одну из первых встреч с Калерией Никитичной я сказал ей: «Без доверия друг к другу у нас не получится откровенного разговора. Надо верить, что твои или мои слова не будут брошены в грязь, на посмешище соседям». И она заверила меня в том, что, о чем бы мы ни говорили, она сохранит в тайне.

— Бедная моя сиротиночка,— сказал я и хотел приласкать ее, взяв за голову, но она закрыла ее руками.

Уезжая в Горячий Ключ, я сказал ей: «Поеду, поищу себе женщину, может, в приймы пристану».— «Езжайте»,— сказала она. А когда я вернулся, то сказал: «Не стал я искать себе женщины, авось сгорю и так, как-то деды наши же сгорали. А лучше тебя все равно не найдешь».

Ее лицо прояснилось улыбкой.

— Погоди, пожалуйста, я хоть обойму тебя...

И обнял ее руками, как малое дитя, приник к ее чистой и святой груди, а руками стал ласково поглаживать ее спину, а она стала поглаживать мою голову...

В. А. ПОПСУЙШАПКА

Вы спрашиваете, кого ж я помню? Да я всех помню. Я ж не сплю и всех вижу по очереди. Помню скрипичного мастера Гавриленко — в старости спал на кровати Рубежанского, купил у его дочери в тридцать четвертом году; старосту извозчиков Дейнеку — простой как три рубля; сестер Саморядовых — возле Нового рынка теперь в их доме столовая; ассенизатора Кочкина — его сестра училась в купеческом училище, уехала с греком в Афины; священника Куща — у него была горничная Настя, я поухаживал за ней немножко, один раз сказал: «Возьми в театр кольца на пальцы — пригодится»; комиссара нового рынка Деревлева — съедал за завтраком двадцать штук яиц, двадцать стаканов чаю выпивал, москаль; вора Гаврилу Святодухова — после переворота служил в милиции; сына атамана станицы Суворовской, за сокрытие ему десять лет высылки дали, вернулся; Мусю Голопышку — я водил ее в баню, когда вдовец был,— она за красоту получила первый приз в Армавире, при всех достоинствах женщина, ушла с волчьей сотней Шкуро в Пятигорск да там и пропала; Н. Коренухина — его покусала собака Данилюка в девятьсот десятом году; владельца  скобяного магазина Н. П. Кобылянского — его хоть об дорогу бей, а он все вам на здоровье жалуется; доктора Платонова — в восемнадцатом году отступил в Калужскую, снег был по колено, он пошел по воду (прислуги ж с ним не было) и упал в колодец, его вытащили за веревку, а умер в Каире; Процая — ездил с оркестром в Ливадию, у него все четыре степени Георгиевских крестов; Одновалова — яблоко дает пробовать из кармана, а насыпает из мешка. Ну и других, их много было, теперь никого нет. Дома их стоят. Я иду мимо, кто окажется за воротами — спрошу: вы не такого-то дочь? И про каждый дом что-нибудь вспомню и назову хозяев: кто, что, когда умер, убит, где дети. Жизнь человеческая как свечка: ветер дунул — свечка погасла...

1979

ДИОНИС КОСТОГРЫЗ¹

...21 февраля 17 года стало известно, что в Петрограде беспорядки, а 2 марта, что Государь отрекся от престола. Узнав это, я сделался больной, с меня служащие смеялись, но я молчал. Я в то время после ранения был камер-казаком у Ея Величества Императрицы Марии Федоровны. Императрица скоро уехала в Могилев в Ставку к Государю. Государь был в форме кавказской — серая черкеска и бешмет серый, погоны 6-го Кубанского пластунского батальона, ботинки на шнурках, цвета красного. На меня подействовало то, что Ея Величество, когда выходили из вагона, сказали Государю: «Вот я тебе и Костогрыза привезла». Государь ответил: «Очень рад, мама». Эти слова засели в сердце на всю жизнь и для поучения детям моим. В Ставке мы прожили четыре дня, жили в поезде, завтракать ездили во дворец, а к обеду Государь приезжал к нам в поезд. После этого приехали два разбойника Государственной думы, одного фамилию забыл, а один был Бубликов.

Когда Государь приехал в автомобиле, то за ним были двенадцать гимназисток, провожали и плакали. Когда они добежали до нашего поезда, то стали просить хорунжего Ногайцева, конвойного офицера, чтоб он доложил, что они просят у государя что-нибудь на память. Тогда Государь взял лист простой бумаги, порвал на карточки и написал на каждой «Николай» и отдал хорунжему Ногайцеву, а тот раздал гимназисткам. Они целовали листочки, прятали и плакали. Было несколько лишних — то стоящие люди, старики и старушки, просили и то же делали. Эта картина была вся слезна. Когда поезд был готов к отправке, то доложил Государю флигель-адъютант полковник принц Лихтенбергский, как бы в то время дежурный. И когда государь выходил из вагона, то Императрица его благословляла, осеняя крестным знамением, и обливала слезами. Мы стояли...² 

5/18 июля 1919 (Лондон) 

Утром Ея Величество возвращалась от Королевы и несла в руках вырезку из английской газеты. Я спросил: «Ваше Величество, что хорошего есть?» Она мне сказала, что статья написана Сувориным об России. Он пишет, что никто ничего не знает за Россию, и вообще сказала, что статья очень хороша и правдива... И я сегодня совершенно успокоился. Был в 12 ч. 20 минут утра Великий князь Михаил Михайлович, женатый на внучке Пушкина Софии, говорил со мной, любезно спрашивал, имею ли я сведения от своей семьи и как дела на Кубани. Я сказал, что все хорошо. Он сказал: «Очень рад, слава Богу». И спросил меня: «Как Вам нравится Лондон?» Я ему сказал: «Меня ничто не радует, когда у нас России нет, и чужая радость меня не утешает».

22/9 июля. Представлялись дети в. к. Михаила Михайловича, сын и дочь. Оба были ко мне очень любезные и говорят на русском языке. Очень хорошие. Я спросил, были ли они в России. Нет. Я за это в душе своей их осудил. Как они могут любить Россию, когда в ней не были?

ИЗВОЗЧИК ТЕРЕШКА

...Чаши серебряные, позолоченные, кресты серебряные, тарелки серебряные, мельхиоровые, блюдца, кадильница, плащаница, дубовый иконостас, иконы, облачения, ковры, все прочее имущество, означенное в сей описи, приняли на хранение и пользование для религиозных и обрядовых целей, что и свидетельствуем своими подписями...

 Терентий Трегубов

 Екатерина Трегубова

 Надежда Трегубова

 улица Базарная, 28 1921 г. 2 июня

НЕИЗВЕСТНАЯ

 В середине 1922 года в жаркий день появилась на набережной в Новороссийске высокая старая женщина в черном. Она выжидающе смотрела вдаль на море. Я указал на нее моей маме, и она мне сказала, что это мадам Елизавета Александровна Бурсак, из-за которой стрелялся молодой офицер. Она стояла как вкопанная и чего-то ждала. Наконец к бухте, отгороженной от моря двумя молами, приблизился рыбачий баркас. У пристани рыбак протянул к мадам Бурсак руки и, подхватив ее, посадил в баркас. Тотчас же баркас отплыл. Говорили, что «эта старая женщина» зарегистрировалась с турецким рыбаком и уехала в Турцию на пароходе. В 22 году была как раз объявлена репатриация всех иностранцев, проживавших в России и желавших уехать на родину. Многие наши женщины регистрировались с ними и отправлялись за границу, где этот брак не признавался...

К. Н. ШКУРОПАТСКАЯ

...Когда мы заканчивали Мариинский институт, сдали экзамены, наказный атаман Бабыч пригласил выпускниц в театр, купил тридцать мест, и мы решили, что пойдем не в платьях, а последний раз в форме. В ложе для каждой из нас лежала коробка шоколадных конфект...

При маме на бал еще ездили по нашему Парижу на волах...

Д. П. БУРСАК

Что же я вам скажу, милый молодой друг, какие теперь воспоминания, коли завтра мне покидать Россию и затем где-то умирать в Париже? Жизненный путь так долог, что выпадают из памяти не только месяцы, но и целые годы. Род приходит, и род уходит... До свидания, до свидания, прощайте, не судите нас кое-как, живите, а мы уже свои земные дни исчерпали. Аминь...

Краснодар, 1964 г., месяца не знаю, бо календаря не маю (шучу). Д. Бурсак (последний из запорожского рода).

ИЗ ДНЕВНИКА

Прошли годы, и я начинаю чувствовать, что живу не там, и, наверное, скоро уеду отсюда,— назад, к себе, на Тамбовщину. Все-таки это юг, это не Русь, и мне тяжело без нашей чистой великоросской речи и бедненьких изб, без лесов, снега, мороза, без валенок (хоть их уже мало кто носит). Есть еще что-то, чему я не смогу найти объяснения, зато чувствую; другая душа у моей Руси, я там рожден, и это предки, наверно, зовут меня поближе к своим крестам и распавшимся холмикам. Зовут и старинные журналы, где даже в барских воспоминаниях много нашего, коренного. Чем больше живу на юге, тем сильнее начинаю страдать. Все мы поразъехались по великой стране, и только иногда понимаем, сколько счастья потеряли. Старуха, не выезжавшая из родной деревни весь век, счастливее нас, перелетных птиц. И нечего сваливать на цивилизацию! Домой, скорее домой! Там отраднее воспоминания...

1^ Несколько листочков дневника из той тетрадки, которую Дионис Костогрыз передал в 1969 году Верочке Корсун в Югославии.— В. Т.

2^ Нет листа.— В. Т.