Беседа у рояля: "Жанр фортепианных транскрипций"

Беседа у рояля: «Жанр фортепианных транскрипций»

Сам термин «фортепианная транскрипция» происходит от латинского слова «transcription», что в переводе означает переписывать.

Обработки музыкальных произведений получили множество названий: переложение, аранжировка, транскрипция, парафраза, фантазия… Этим многообразием музыканты стремились отразить степень своего участия в обработке оригинала. И, конечно же, у каждого композитора этот объем вторжения был свой.

Термин мы впервые встречаем у Листа, но было бы несправедливо присвоить «королю пианистов» заслугу первооткрывателя, так как попытки переложения произведений известны уже в творчестве композиторов XVI-XVII веков. Однако отношение к этому виду сочинений было противоречивым: зачастую они подвергались критике, и многие музыканты считали транскрипцию, даже самую талантливую, искажением оригинала. Несмотря на это, переложения делаются все более распространенным жанром. И для каждого музыканта чрезвычайно заманчивой становится возможность не только использовать популярное произведение в своем репертуаре, но и через переложение выразить свое отношение к оригиналу, проявить свой вкус.

Сегодня прозвучат как хорошо знакомые транскрипции, такие как «Сирень» Рахманинова или «Жаворонок» Глинки, так и менее известные.

XVII век, итальянский композитор Бенедетто Марчелло (1686-1734), известный не только своими музыкальными сочинениями, но также поэмами, сонетами, сатирическими памфлетами, привлек внимание его величества Баха, который и использовал в своей транскрипции II часть концерта для гобоя с оркестром.

Марчелло – Бах «Adaqio».

Транскрипция постепенно пробивала себе дорогу на концертную эстраду, но главная заслуга в утверждении этого жанра принадлежит все-таки Листу. Именно в его творчестве переложения приобрели художественную весомость. Он сумел сохранить в них «дух произведения», его ауру.

Многочисленные обработки Листа для фортепиано включают произведения симфонической, сольной инструментальной и вокальной музыки различных композиторов, а также – оперные парафразы («Норма» Беллини, «Трубадур» и «Риголетто» Верди, «Свадьба Фигаро» и «Дон Жуан» Моцарта и другие).

Фортепианные транскрипции композитора показательны с точки зрения особенности его фортепианного стиля, который проявляется в двух аспектах: с одной стороны – это театрально-импровизационный стиль (к нему относятся и вокальные сочинения его современников: Шуберта, Шопена, Шумана), с другой – наиболее точное следование оригиналу. И в подтверждении этому сегодня прозвучат «Посвящение» Шумана и «Лакримоза» Моцарта.

«Посвящение» - это гимн красоте и любви – произведение ярко романтического направления, и романтик Лист делает его еще более эмоционально насыщенным, используя все возможности фортепиано.

Шуман-Лист «Посвящение»

В следующем переложении звучит Моцарт, седьмая часть его знаменитого реквиема «Лакримоза» - «Слезная» является лирико-драматической кульминацией произведения. И здесь Лист очень точно следует оригиналу, сливая воедино звучание хора и оркестра.

Моцарт – Лист «Лакримоза».

Кто не знает «Жаворонка» Глинки? Этот популярнейший романс так же значим для русской музыкальной культуры, как «Посвящение» - для немецкой.

Многие поколения с благоговением слушали «Жаворонка» и не удивительно, что Балакирев, который являлся последователем Глинки, использовал тему романса в своей транскрипции.

Пианистический дар Балакирева помог ему сделать сочинение ярким и пышным, подобно транскрипциям Листа.

Послушайте, как прозрачно и хрупко звучит романс и как эмоционально насыщенно и виртуозно сама транскрипция.

Романс Глинки «Жаворонок».

Глинка – Балакирев «Жаворонок».

В отличии от прослушанных следующие транскрипции – Рахманинова – это авторские переложения собственных вокальных сочинений «Маргаритки» и «Сирени». В них проявляет себя богатейший мелодический дар композитора. Большая свобода и непосредственность течения музыки у Рахманинова проводит к тому, что музыкальная мысль льется непосредственно, подобно импровизации, но в то же время все очень продуманно и строго.

Романс «Сирень» написан в начале века, в 16-м году появляются «Маргаритки», и только в 40-х годах прошлого века, незадолго до смерти и вдали от Родины, создаются транскрипции. Через них композитор мысленно возвращается в Россию, где он писал эти романсы, где любил и был счастлив.

Рахманинов «Маргаритки».

В романсах Рахманинова присутствуют два начала: лирическое и драматическое, иногда слитые воедино. В «Маргаритках» и в «Сирени» как в романсах, так и в транскрипции, главенствует лирическое начало.

В основе стихотворного текста «Сирени» лежит наивное поверье о том, что лишний лепесток в цветке приносит счастье:

В жизни счастье одно мне найти суждено,

И то счастье в сирени живет,

На зеленых ветвях, на душистых кистях

Мое светлое счастье цветет.

Рахманинов «Сирень».

В заключении лекции-концерта прозвучит парафраза Альфреда Грюнфельда на темы Штрауса.

Грюфельд – немецкий композитор, пианист, родился в Праге, но всю свою жизнь провел в Вене. И несомненно, что музыка Штрауса и вся обстановка Вены того времени, наполненная его вальсами с их радостью жизни и светлым мироощущением, сыграли свою роль в выборе темы для парафразы «Венские вечера».

Штраус – Грюнфельд «Венские вечера».

Сегодня мы прослушали несколько транскрипций, но это лишь малая доля того, что создано в этом жанре. Хотелось пробудить ваш интерес к этому популярному и любимому виду сочинений.