Внеклассное мероприятие: "Не может родина быть малой с такой великою душой"

Краснодарский край Усть – Лабинский район муниципальное автономное общеобразовательное учреждение средняя образовательная школа №3 г.Усть-Лабинска муниципальногообразования Усть-Лабинский район

Не может Родина быть малой с такой великою душой…

Разработка классного часа.

Автор Кураева С. В.

Отчий дом, родной край... Так называем мы землю, которая обильно полита потом и кровью предков и на которой выпало счастье родиться. Это связь с теми людьми, что рядом, и с теми, что давно уже ушли от нас, но живут и будут жить с нами славными деяниями своими, помыслами, сердечными чувствами.

Без этой земли непонятно и слово «Родина». Ее могучие корни способны дать человеку высокую степень нравственной устойчивости, обрести собственный опыт социально значимой деятельности. Её не выбирают, по своему вкусу и желанию точно так же, как не выбирают себе мать, - это твоя судьба, доставшаяся тебе на радость и горе, на все испытания, муки и восторги, на непрестанный каждодневный труд и на редкие праздники. И потому принимать её надо без ропота и зависти к другим людям и народам, родившимся на иной, возможно, более благодатной земле.

Гордостью наполняется душа моя от мысли, что живу я на кубанской земле. Здесь мои корни, здесь все родное, кровное. «И хочется поведать о чем-то главном - о Руси казачьей - былой и нынешней. Неистово, взахлеб... С любовью безоглядной, самозабвенной, как только казаку дано любить свой Дом.

А свои голубые глаза

Потерял я в двенадцатом веке,

При внезапном степняцком набеге

Они кровью скатились с лица.

И тогда, чтоб за гибель семьи Печенег не ушел от ответа,

Я их поднял с горелой земли...

И с тех пор они черного цвета.

Легенда. Н. Зиновьев

Я стою на горе. Впереди тугим луком прогнулась Кубань. Вдоль реки – южная граница русской земли. Многое видели ее берега: и стремительных скифов, и отряды готов, свирепых гуннов царя Атиллы, и кочевников болгар, вежи печенегов и половцев. Топтали ее гривастые степные скакуны воинов Чингизхана.

Народы приходили и уходили. В степи вырастали новые могильные курганы.

А седые ковыли –

Оселедцы, не иначе:

За какой ни потяни –

Череп вытащишь казачий.

Н. Зиновьев

А Кубань оставалась прежней - бурной, полноводной, яростной. Кубань! Как величаво и стремительно неуклонное течение бурных вод твоих. Гордая река! Ты рождаешься в вечных льдах снежного Эльбруса тремя яростными белопенными потоками. Словно быстрые горные серны мчатся эти потоки по узким ущельям. Местные жители так и зовут их - Уч Кулан, Три серны. Пробивая себе путь через горные теснины, неудержимо стремясь на север, река ревет и бушует, сдвигает громады обрушившихся скал, растирает в песок камни. Пройдя почти тысячекилометровый путь, Кубань отдает свои воды Азовскому морю. 30 июня 1972 г. Екатерина II подписала грамоту о пожаловании Черноморскому казачьему войску «в вечное владение состоящий в области Таврический остров Фанагория со всею землёю, лежащею по правую сторону реки Кубани от устья её к Усть-Лабинскому редуту… чтобы с одной стороны река Кубань, а с другой же Азовское море до Ейского городка служили границею войсковой земли». В обязанность войску вменялись «бдение и стража пограничная» (ПСЗ. Собр.1Т.23.СпБ1830. Ст.17055; хронология …с.32) В конце 18 века 1792-1793 годов с Украины на Кубань, на земли бывшего русского Княжества Тмутараканского, переселились запорожские казаки, названные незадолго до этого черноморскими. Пришли они сюда, чтобы верно блюсти алтарь Отечества. Что свечу зажженную трепетно оберегали они покой Матушки. Так ласково, по-родственному, называли они Отчизну. С той поры и стала заселяться кубанская земля.

Кубань влекла нас плодородием, Безбрежием, трав степных игрой,

И мы назвали её Родиной,

Назвали Матерью родной.

Казак страдал по ней в туретчине. Страдал,

шагая по неметчине,

И плакал,

в горькую траву

Роняя буйную главу.

И не просил награды - ордена.

Просил лишь, чтоб в последний миг

Над ним светилось небо Родины,

Где слышен вольной птицы крик.

С. Хохлов

Казацкая земля - это вольный простор, земля свободолюбивая, покрытая ратным подвигом пращуров, украшенная нелегким селянским трудом. Ежели спросить у казака: «Что дороже ему и милей в целом на свете?». Казак вам ответит: «Свобода и воля!» - и выскажет он эти слова всей плотью своего бытия, дыханием своего генетического древа, всей героической и трагической историей казачества: «Свобода и воля!»

-Аянепiду

Топтать свою душу в поклоне:

У Белого моря стоят в поводу

Свободою сёдланы кони.

Калтышевский

«Сам в бричку запрягайся, а строевого коня не тронь». На коне зародилась и расправила крылья казачья слава.

Так уж воспитан был казак, что с детства осознавал себя воином, защитником родной земли, а на коня привыкли смотреть как на своего друга, верного, преданного, незаменимого.

Только верный казачий конь крепок в своей дружбе и не изменит казаку никогда.

Казак и конь - это одно целое. Удивительно прочное целое, в особенности походе и на войне. Он способен не один день пролежать с конем в кустах, в камышах, не скучая, не теряя бодрости, и зорко следить за врагом.

При Гросс-Егерсдорфе в 1757 году казачья конница заманила в засаду драгун принца Брауншвейгского.

Впервые в истории в тот год казачьи кони пили воду из Шпреи и цокали копытами по мостовым Берлина. Их праправнуки, вступившие в Берлин в составе 2-го гвардейского кавкорпуса в победном 1945 году, шли по дороге, проторенной предками. Далеко ступили казачьи кони. Сюда и орел степной не залетал, и имени казачьего здесь не слыхивали. Зато, услышав, запоминали.

У степных ветряков закрутилась атака

степная,

Разорвался снаряд и казаченьку сбил из

седла.

Конь ушами прядет, за лавиной коней

поспешая,

А казак помирает...

Заря по глазам потекла.

- Эх, ты, конь мой гнедой! Сколько

верст я с тобой перемерял?

Да в седло уж подняться не станет надежды и сил!

Конь сбавляет аллюр, обнаружив хребтиной потерю,

Среди раненых, битых обратно рысцой

потрусил.

Отыскав казака, лошадь мордою в бок ему ткнулась:

Поняла, что хозяин не может

ни крикнуть, ни встать.

Ночь топтала ковыль, над жестокостью

боя сутулясь,

И звездою украсила сабли кривой

рукоять.

Конь обнюхал ноздрею казацкие смертные раны

И, пустой и поникший, волшебные

травы искал.

А когда увезли казака полковые его

санитары,

Разрывая узду, в приазовскую степь

ускакал.

Сколько дней по азовской степи

волочил свое горе?...

В тесовые ворота нежданно толкнулся

гнедой:

Вышел батько седой, проводил скакуна

на подворье -

Конь повинно ему у порога кивнул головой

На конечке седельце черкасское держится криво,

Да и сам исхудал он и в пляске

кровавой продрог.

Мать сухою рукою погладила жесткую гриву

И горючие слезы сронила, что спелый

горох.

Становила конечка в конюшню у ясель,

и тихо

Ребятня принесла ему сена, овса и

воды,

А жена голосила:

- Ой, лышеныю, людочки, лыхо...

Почему ж ты не вынес,гнедой,

Муженька из беды?

Долго мать причитала:

- Да я ж тебя,сокол,растила!

От грозы укрывала, от солнца...

Ночей не спала.

На военную службу сама казака

проводила,

А от смерти молитвой Господнею

не сберегла...

Конь овса не берет и травицу

губой не находит.

Он от страха и устали мелкою

дрожью побит

Осушил из ведерка до донца солодкую

воду

И упал на солому...

И ныне без просыпу спит!

Предание о гнедом коне. Иван Варрава.

Казачья хата. Сколько с тобой связано, что и не высказать.

Жгли, тебя, хата, громили железом, топтали копытами, брали в полон черным словом - выстояла все.

Боль моя, любовь моя, жаль моя...

Вздрагиваешь от малейшего ветерка, от воробьиного крика, от гула степи. Пообсунулась, пошерхла от времени, надвинула на завалинки истощенную дождями соломенную крышу, уткнула в землю печальные окна. А над тобою огромный сверкающий колокол. Гремит на весь мир над тобою российское небо, старишься, все хилишься, врастаешь в землю. Отглядели вишни в твои окна, отсидели на твоих завалинках девчата, любовь моя; отплясали, отпели тебе, скоро совсем тебя не будет, боль моя!... Тебя скоро не будет, но Я - из тебя кровь моя и плоть моя, из тебя - вся Россия моя!

Открой глаза! Разбуди думы! Не печалься! Ты ведь самая счастливая… Бойко

«Огневым ветром проносится перед нами история наших славных предков. Трагический раскол казачества, его «выкорчевывание» из почвы российской - это неизжитая, полная драматизма трагедия современности. Это беда нынешней России. Это память, пропущенная через сердце. Но закон Якова Свердлова о ракручивании не стал мерилом жизни истого казачьего рода.

... Деда Ермила настигли за огородами под Казачьей, располосовали шашкой живот, набили пшеницей. Рубака перегнулся с седла, покрутил хищный ус:

- Будет знать как зариться на чужую землю. Убирать не сметь! Голову снесу!

Лежал Ермила в снега, лежал в дождь. Сквозь ребра и глазницы густо проросла зелень, буйно выколосилась пшеница.

Захудал казачий род -Нет ни хаты, ни ворот. Разрослись во все концы Терн да дикие овсы.

Что стряслось с тобой, казак?

Сила оскудела? Позавидовать мог всяк Прежнему уделу.

Где твой дом?

Ищи -свищи!

Двор?

Крапива да хвощи! -

Я склонился над бугром –

Чуть шатнулся колос

Из могилы за холмом

Отвечал мне голос:

- Босяки – страшней чумы!

В край родной явились,

И казацкие чубы

Кровью обагрились.

И восстал на брата брат,

Сын - на норов отчий.

Я стоял у Божьих врат.

Угасали очи.

И смеялся лютый враг

Над слезой казацкой,

Попирая отчий прах

На могиле братской.

Я не мог поднять лица,

Чтобы плюнуть в черта:

Покрывала мне глаза

Смерть фатою черной… -

Досказав свой горький сказ

О судьбе казачьей,

Голос тот как луч погас

В тишине незрячей.

В. П. Бардадым

Только в 1930 году на Кубани было ликвидировано около 20 тысяч хозяйств (13 железнодорожных эшелонов высланных). Прямым следствием раскулачивания стал голод 1932 -1933 годов. Вот письмо тех лет.

«Дорогой братец, мы пока живы и здоровы, но у нас все забрали – пшеницу и весь скот. Больше чем в 200 дворах в один день поднялся плач с утра до вечера, как будто в каждом доме умер человек. Волос дыбом становится (Зима 1932 -1933 годы).

В 1918 году на Кубани и в Черноморье сошлись две стихии – «лед и пламень», силы революции и контрреволюции. Словно в гигантском плавильном котле смешались миллионы человеческих судеб, тысячи жизней сгорели в пламени братоубийственной Гражданской войны. Так рождалось новое государство, которому через четверть века предстояло выстоять в еще более страшной войне.

Над легендарною тачанкой

Плывут неспешно облака.

И ветер песнь поет печальную

В гранитных гривах

На века

Застыли кони огалтелые.

На пьедестале солнца блик.

Кладу к нему букет гвоздик, -

Гвоздики красные и белые.

Н. Зиновьев.

Богата историческими событиями земля Кубани. Но самое страшное и героическое время - это Великая Отечественная война.

По длинной улице села Мужчины на войну шагали. Дорога пыльная вела

В чужие грозовые дали.

А слева, справа от солдат Печально выбелены хатки

И у плетней

В слезах стоят

Уже не жены.

А солдатки.

Взяла всех пахарей война.

А в поле греча зацветала. Бойцы шли тихо и устало.

И улица была длинна

И долго их не отпускала.

Кронид Обойщиков

Многие кубанцы встретили врага с оружием в руках на западных границах Родины. Они были в рядах героических защитников Брестской крепости и военно-морской базы на Балтийском море - Лиепая давали отпор врагу на пограничных заставах.

В начале августа война пришла на землю Кубани. Враг наступал. Вскоре он овладел Армавиром, Майкопом и предпринял яростные атаки в туапсинском направлении. В это же время были брошены крупные силы на Краснодар. Целью фашистских захватчиков было овладение нефтью Кавказа, хлебом Дона и Кубани и тем самым экономически обеспечить себе дальнейшее ведение войны.

Испытывая острый недостаток в боеприпасах, находясь в полуокружении, 30-я иркутская Краснознаменная стрелковая дивизия под командованием полковника Б.Н. Аршинцева отбивала все попытки врага захватить переправу в Пашковской. Только 12 августа после ожесточенных боев наши войска по приказу командования оставили Краснодар, взорвали Пашковскую переправу и отошли на левый берег Кубани.

Военная оккупация Северного Кавказа предусматривалась гитлеровцами на длительный срок. Во временно захваченных районах создавалась фашистская оккупационная администрация. Она рьяно приступила к установлению «нового порядка». В широких масштабах началось ограбление богатого края, закабаление его жителей, зверские расправы над русскими людьми, которых немецкие карательные органы рассматривали как «недочеловеков», подлежащих безжалостному истреблению..

Немцы стали применять впервые у нас в крае для убийства людей специально оборудованные автомашины, которые краснодарцы звали «душегубками». Это были 5-7 тонные грузовики, обитые внутри оцинкованным железом. В задней части кузова имелась двухстворчатая герметически закрывающаяся дверь. Через решетку в полу кузова поступали отработанные газы дизель-мотора, содержащие окись углерода высокой концентрации. Они и вызывали отравление помещенных в кузове людей. Смерть наступала через 7-10 минут.

В машину смерти вталкивали сразу 60-80 человек без разбора пола и возраста, наглухо захлопывали дверь и включали мотор. Подождав несколько минут, пока стихнут стоны умирающих, «душегубку» под конвоем полицейских гнали к противотанковому рву в районе завода электроизмерительных приборов и здесь «разгружали». Трупы умертвленных людей беспорядочно сбрасывали в ров, наспех закидывали землей.

В августе 1942 года за несколько рейсов в «душегубках» было уничтожено 300 больных, находившихся на излечении в городской больнице. В сентябре такая же участь постигла несчастных маленьких пациентов краевой детской больницы. В октябре зверства продолжаются...

К Ейскому детскому дому для детей, больных костным туберкулезом, подошла легковая машина, из которой вышли несколько эсэсовских офицеров. Они потребовали у директора списки детей - «для эвакуации».

Директор попробовал протестовать, офицер пожал плечами:

- Не понимаю, из-за чего вы переживаете. В Германии таких детей вообще не держат, а Германия - страна цивилизованная. Вскоре прибыл серого цвета автобус. Началась «погрузка». Дети пытались бежать, спрятаться на чердак, уползти за цветочную клумбу. За ними жались взрослые мужчины, одетые в военную форму.

Когда в Ейск вошла наша армия, во рву, за городом, обнаружили 214 трупов. Многие лежали, обняв друг друга.

Над вечным огнем.

Широка ты земля - матушка,

Глубока ты, свет сударушка.

Не объехать тебя конному,

Не обойти пешему,

Не обкружить тебя ворону черному.

Дорога ты, землюшка, в горсточке

В борозде твоей вражьи косточки,

Слышишь, ге - е стонут?

Кто пришел на землю к нам

Силой меряться,

Боронить копьем поле русское -

На хребте узнает хватку русича...

На одном краю эхо взвихрится,

На другом краю - гром откликнется.

Долго в думе смотрю я на Вечный огонь

А в нем витязь застыл

С мечом кладенцом.

Рожь во полюшке наклонилася,

И припала она к нему, раненому,

Приняла на себя его болюшку.

Силой хлебною все до краюшка.

Налила плечо богатырское.

И пошли по земле песни грустные,

Будто зернышки поминальные.

Т.Соколова

Одна из горьких тайн Великой Отечественной войны, когда наш воздушный десантный корпус числом в 10 тысяч человек был выброшен за Днепр в сентябре 1943 года на боевые порядки немцев и был разгромлен. Эта операция замалчивалась официальными историками, поскольку раньше было гораздо выгоднее писать о наших победах, чем о поражениях. Эти люди проявили необыкновенное мужество, что замалчивать никак нельзя.

На шляпке гильзу вынес рыжик

Из-под земли... Здесь окружен

Был взвод стрелковый из мальчишек,

Не знавших ни невест, ни жен.

Недолго длилось тут сраженье,

И за неполных полчаса

Взвод вырвался из окруженья

С клубами дыма, в небеса. ...

И стоит лишь поднять глаза –

Всегда здесь облако витает,

И на рассвете выпадает

Особо чистая роса.

И. Зиновьев.

А какие великие жертвы, какие невосполнимые утраты стоят за каждым

вылетом, за каждой победой в воздухе наших женщин из 46-го женского гвардейского авиаполка.

... Над израненными станицами,

Над сиротством несжатых нив.

Плыли девушки лебедицами,

Землю крыльями заслонив...

И сквозь годы вяшистой розды

Будет помнить Кубань-река

Эти грозные краснозвездные

Крылья девичьего полка. В.Т. Саакова (Неверова)

Легендарным в истории сражения за Кавказ является десант в районе рыбацкого поселка Станичка у Новороссийска и оборона захваченного плацдарма - Малой земли. Семь месяцев враг штурмовал плацдарм в 30 квадратных километров, хорошо видный ему и простреливаемый всеми видами оружия.

11 эшелонов бомб и снарядов обрушили фашисты на маленький клочок каменистой земли.

Подсчитано, что 1250 килограммов металла пришлось на каждого из защитников. При высадке десанта и в боях на берегу проявили высокое военное мастерство, смелость и мужество тысячи солдат, матросов и офицеров. Это были страшные бои. Вот - не памятник,

а просто -

в дырах,

точно кружевной,

весь сквозной

вагонный остов,

искалеченный войной.

Он изранен,

Он изрезан,

искорежен

вкривь и вкось .

Если так пришлось железу,

Как же людям

Здесь пришлось!

В. Бакалдин. Новороссийский вагон

Кубанской Хатынью называют Михизееву Поляну, находящуюся в Мостовском районе.

Озверевшие фашисты убили 202 жителя Михизеевой Поляны. Больше половины убитых - дети, остальные - старики и женщины. Убили за то, что они ненавидели фашизм, не признавали «новый порядок», который пытались навязать гитлеровцы, твердо верили в победу над врагом. Заметая следы, фашисты сожгли дотла поселок.

Михизеева Поляна сегодня не заселена. Только могучие дубы, буки и грабы, да еще серебристые тополя скрывают от глаз людских семь православных крестов, установленных на месте поселка. Да остался еще лежать на земле остов детской кроватки. Ему уже более 65-ти лет, он почернел от времени и горя... Это немой укор всем живущим: все ли мы делаем для того, чтобы подобное никогда не повторилось?

«Если не забывают войну, появляется ненависть. А если войну забывают, начинается новая».

Вы хотите новой войны? Тогда помните! И мы помним.

День победы.

Воспетый и в стихах и в пьесах,

Он, как отец к своим сынам,

Уже полвека на протезах, - Что ни весна, - приходит к нам.

Он и страшнее и прекрасней

Всех отмечаемых годин.

Один такой в России праздник.

И слава Богу. Что один.

Н.Зиновьев

Обычный день.

Прибрежный луг

Над ним: в тумане,

Словно пятна,

Летят две цапли, но из двух

Кричит какая - непонятно.

Туман, крик цапли, луг, трава. –

Тут, вроде, не к чему придраться

Но почему-то мне едва

Хватает сил не разрыдаться.

Н. Зиновьев.

Кубань - это обильная, солнечная и прекрасная земля. Кажется, сама природа нарочно решила показать на Кубани все свои богатства и красоты. Бескрайние степи и луга - все это есть на кубанской земле.

Это о здешних черноземах писал когда-то А.С. Серафимович: «Не земля на Кубани, а жирное масло. Так бы намазал на хлеб, да и ел бы». Но главное богатство - ее люди, трудолюбивые и заботливые.

Действительно, нет края прекраснее, богаче, изобильнее, чем земля кубанская.

И «нет лучшего цветка, чем пшеничный колос, нет лучшего сада, чем пшеничное поле, нет лучшего аромата, чем запах свежеиспеченного хлеба», - так говорит народная мудрость.

Однако наши предки это не просто понимали умом, а чувствовали сердцем. Не случайно мать для казака - сама «степь широкая». Здесь все в едином: поле и небо, солнце и хлеб, человек и земля:

Степь раздольная, степь неоглядная,-Только солнце да синий простор! Зацвела, как невеста нарядная,

От лиманов до каменных гор.

Вьются речки, полощутся лентами: Бейсужки, Кочеты, Кирпили...

То не ты ли колосьями спелыми Расплескалась по лону земли?

Не твои ль это вишни рубинами Облепили в саду частокол?

Не твои ль ветерки соколиные

Развевают чубы земляков?

На уборке и жарко, и хлопотно,
И работа в степи нелегка.

Степь раздольная - малая родина Расплескалась в судьбе казака.

Не устанут поля благодатные

После жатвы остыть от жары, -Зазорятся сады виноградные,

Ковунов заискрятся шары.

И в бою, и в работе прославлена, Созидаешь по зернышку хлеб.. Степь родная - душа Ярославны, Вековая кубанская степь.

И. Варрава.

Кубань многих людей исцелила своей мудростью, добротой, красотой.

Бреду с улыбкой по стерне. Душа, как облако, беззлобна.

Скопа кружится в вышине... Нет, только музыка вполне

Все это выразить способна.

Н. Зиновьев.

А как красив летний луг!

Даже названия луговые растения имеют нежные: любка, касатик, баранчик, горицвет, ладоница, павлиный глаз. Наши луговые цветы не очень-то и яркие, но какие-то удивительные ароматы плывут над заливными лугами. Ну, как тут не воскликнуть: «Господи! Красота-то какая!».

На хуторе нашем Вишневом

У чистой Криничной воды

Девчата справляют обновы,

К заре поднимают цветы.

И те степные цветочки,

Как щедрого лета молва,

Шитьем украшают сорочки,

Подолы рубах, рукава

И. Варрава

И песня кубанская широко звучит именно на просторах, в поле, за околицей.

Ой, сколько песен, сколько песен

Восходит, словно вешний сад.

Они,из сердца в поднебесье,

Как гуси-лебеди, летят.

А в них березовые плесы,

И крик горластых петухов,

И васильков густая просинь,

И россыпь новых городов.

Над речкой вербы гнутся низко,

А на ветру дрожит струна.

А у подножья обелисков

Немая стынет тишина

Она, как женщина, живая,

Как мать у Вечного огня.

А песнях ты, земля родная

Любовь моя, земля моя.

В. Саакова (Неверова)

Природа нашего края умеет и околдовывать, и очаровывать, и пьянить, и дурманить, и даже возмущаться.

Покрылась дымкой ширь простора,

В речушке морщится вода,

Белеет кашка от позора,

Краснеют маки от стыда,

Глядят испуганно ромашки,

И даже ветер тёплый зол

За иностранную рубашку,

В которой я сюда пришёл.

Н. Зиновьев.

Природа заставляет людей распрямляться, высоко поднимать голову, делает человека лучше и мудрее.

Поэтому сельские жители значительно добрее, приветливее, отзывчивее, чем люди городские.

От злобы и обмана,

От словоблудья, от

стакана и нагана,

холопов и господ,

От дьявольской ламбады,

От черта - торгаша.

На тихий свет ламбады

Лети, моя душа...

Н. Зиновьев

Неотъемлемым элементом кубанского пейзажа всегда были церкви. Белокаменные, старинные церкви в обрамлении зелени кажутся жемчужинами на зелёном бархате. Они вызывают у кубанцев щемящее чувство родной земли. Их обычно ставили на высоком, открытом месте, чтобы были отовсюду видны.

Я люблю эти старые хаты

С вечно ржавой пилой под стрехой.

Этот мох на крылечках горбатых,

Так и тянет прижаться щекой,

Этих старых церквей полукружья

И калеку на грязном снегу

До рыданий люблю, до удушья.

А за что, объяснить не могу.

Н. Зиновьев

Всё, что нам свято, дорого, озарено и названо именем матери. Хлебороб, обращаясь к земле, родившей обильные хлеба, благодарно произносит: «Спасибо тебе, кормилица - мать». Солдат в бою с врагом бьётся за Родину - мать. Люди не уважают того, кто обижает мать, кто забыл о ней. По отношению к матери определяют, каков человек.

Воробей за мошкой гонится. На него из-за оград

С фотокарточки глядят

Те, на ком земля покоится.

Н. Зиновьев

Казак тогда стоит крепко на ногах, оберегает свою живую душу, когда он живет под высоким и вечным небом, когда он чувствует под собой землю - родную, понятную, казачью.

Куда б меня судьба не заносила,

В каких краях я счастья не искал,

Меня сюда влекла святая сила:

Мой отчий дом - начало всех начал.

У отчего порога.

Ю. Волковский

На свете не существует человека роднее и ближе матери. В Тимашевске есть музей, в котором вам расскажут о самой обычной женщине – Епистинии Федоровне Степановой, положившей на алтарь Родины самое дорогое – жизнь своих сыновей. Один из них умер во время Гражданской войны, восемь других погибли в Великую Отечественную. Средний сын, Федор, уезжая, сказал, что у него есть невеста и после возвращения он хочет играть свадьбу. Однако судьба распорядилась иначе: юноша погиб еще до объявления войны – 30 августа, сражаясь с японскими интервентами. «Ваш сын пал как герой нашего великого народа» - напишет командир части Епистинии Федоровне. Беда не сломила, не ожесточило материнское сердце, но больше не слышно было, ни песен Епистинии, ни смеха, а прекрасные русые волосы женщины тронула седина.

Разлука с родительским домом и милой Кубанью - неотделимы от мирной жизни, потому что неразделимы были для казака плуг и сабля.

Мне любого знамени дороже

Над хатенкой бабкиной дымок,

Пахнущий квашнею и порошей,

Вьющийся вдоль всех моих дорог.

Пусть звучат любые укоризны,

Страстью и пристрастием греша.

Только духом Бога и Отчизны

Вечно преисполнена душа.

Н. Зиновьев.

Созданная народной мудростью легенда гласит о том, что был у матери единственный сын. Женился он на девушке изумительной, невиданной красоты. Но сердце у девушки было черное, недоброе.

Привел сын молодую жену в родной дом. Невзлюбила она свекровь, сказала мужу: « Пусть не ходит мать в хату, посели ее в сенях». Поселил сын мать в сенях, запретил ходить в хату. Боялась мать показаться злой снохе на глаза.

Но мало показалось снохе и этого. Говорит она мужу: «Пересели мать в сарай». Переселил сын мать в сарай. Отдыхала однажды вечером молодая красавица под цветущей яблоней и увидела, как мать вышла из сарая. Рассвирепела жена, прибежала к мужу: «Если хочешь, чтобы я жила с тобой, убей мать, вынь из груди ее сердце и принеси мне».

Не дрогнуло сердце сыновнее, околдовала его красота жены. Он убил мать, вынул из ее груди сердце, положил на кленовый листок, несет.

Трепещет материнское сердце. Споткнулся сын о камень, упал, ударился коленом, упало горячее материнское сердце на острый камень, окровавилось, встрепенулось и прошептало: «Сыночек мой родной, не больно ли ты ушиб калено? Присядь, отдохни, потри ладонью ушибленное место».

Зарыдал сын, схватил горячее материнское сердце ладонями, прижал к груди, вложил сердце в растерзанную грудь, облил горячими слезами. Понял он, что никто никогда не любил его так преданно и бескорыстно, как родная мать. И столь огромной и неисчерпаемой была материнская любовь, столь глубоким и всесильным было желание материнского сердца видеть сына радостным и беззаботным, что ожило сердце. Встала мать и прижала кудрявую голову сына к груди. Не мог после этого сын возвратиться к жене - красавице, постылой стала она ему. Не вернулась домой и мать. Пошли они вдвоем в степь и стали двумя курганами. И каждое утро восходящее солнце первыми своими лучами озаряет вершины курганов.

Для казачки самый святой долг - хранить свой дом, беречь его и выпускать из дома детей, как «выпускают в небо птиц весной».

Так искони:

Мужья шли на врагов,

За мир земли подъемля тяжкий меч.

И оставляли жен у очагов

Огонь жилья родимого беречь.

И жены,

От крестьянок до княгинь,

Хранили дом наперекор врагу.

Я из породы этих берегинь:

Я свой огонь очажный берегу.

Где б ни была я,

Он во мне, со мной.

Хранить свой дом - да есть ли долг святей?

Как в небо выпускают птиц весной,

Я выпускаю из дому детей.

Летят по свету белому они,

От моего очажного огня.

Очаг,

Моя забота и печаль,

Все, что грозит тебе - рассыпься, сгинь!

Детей рожать

Да мужа привечать

Завещано от древних берегинь.

С мужчинами судьбу свою деля,

Равны мы с ними правом и трудом,

Но будет на века стоять земля,

Покуда женщина

Хранит свой дом.

В. Саакоава (Неверова)

Но в суровую для Отечества годину она может с оружием в руках стать на защиту родного очага.

19 июля (1 августа) 1914 года Германия начала войну против России. Вся Кубань в одночасье всколыхнулась и ахнула: «Война! Будь она проклята!» Началась срочная мобилизация казаков. Начались проводы на фронт. Отец наставлял сына: «Возвращайся с Георгиевским крестом!»

Когда призвали на службу мужа роговской казачки Елены Чобы, она стала ходатайствовать перед станичным обществом о том, чтобы ее отправили на фронт. Если бы такое прошение было подано иной женщиной, а не Еленой, то оно вызвало бы у начальствующих лиц лишь снисходительную улыбку.

Но просьба исходила от казачки, которая среди станичников славилась как лихая наездница, участвовала вместе с бравыми казаками в рубке лозы, великолепно владела и саблей и кинжалом. Ее ловкость и сила приводила в смущение даже бывалых рубак. Еще бы? Все ценные призы - и по заслугам! - доставались ей. И поэтому ее ходатайство встретило полное сочувствие казаков.

- Что ж с Богом! Поезжай в Екатеринодар и ступай на прием к Батьке наказному
атаману! - сказали ей старики.

В кубанской столице Елена остригла волосы, нарядилась в казачью форму. В серой суконной черкеске и папахе из каракуля она выглядела бравым и симпатичным казаком. В таком виде и явилась она на прием в резиденцию начальника Кубанской области.

Атаман ласково встретил Елену, поговорив с ней, дал разрешение на отправку в действующую армию.

- Что ж, тезка Михаил (такое имя выбрала себе Елена), - на прощанье сказал
убеленный сединами атаман: « Доброго тебе пути!»

Вскоре Елена Чоба отбывала из Екатеринодара с очередным эшелоном на запад. В пороховом дыму, под несмолкаемый грохот бьющих пушек, под смертельным огнем пулеметов и ружей казачка без страха и упрека несла свою каждодневную службу. И никто не подозревал, что за суровой внешностью их вожака скрывается храбрая женщина, променявшая свой домашний теплый уют на ад войны. Казалось, трудные переходы, ночные атаки, засады и составляли ее родную стихию! Однажды неприятель окружил казаков. Ей удалось прорваться через вражеское кольцо и спасти от неминуемой гибели две русские батареи, а затем вывести боевых товарищей из немецкого окружения без всякого урона. За этот подвиг Елена Чоба была награждена Георгиевским крестом.

Природные, исторические, кровные и бытовые связи бессильны вне духовного поля. Через пространство своего обретенного духовного поля человек станет преемником всего национального.

Великая хвала Всевышнему Творцу за то, что небо России и по сей день хранимо крыльями возвышенными и непорочными.

С годами не стареет земная красота возведенного в поэтический символ Дикого поля. Поле говорит со вселенной и дарит человечеству плоды и духовные перлы. В разные эпохи на просторах Дикого поля были рождены шедевры мировой культуры: «Слово о полку Игореве» и «Задонщина», былины богатырского эпоса и казацкие думы - произведения устного народного творчества.

Кубань всегда привлекала писателей. Красотой ее природы любовался А.С. Пушкин, летом 1920 года проезжая по дороге с Кавказа в Крым.

Яркий колоритный быт кубанцев нашел отражение в творчестве М.Ю. Лермонтова, путешествовавшего по благодатной земле казачьего края. Известно, что в 1837 году великий поэт был в Тамани. Свои впечатления об этом посещении он описал в «Герое нашего времени».

На Кубани проходил боевую службу писатель - декабрист Бестужев-Марлинский побывал молодой Лев Толстой, направляясь с Кавказа в Россию. Общение с кубанцами изучение их жизни, обычаев и нравов дало ему бесконечно много. И впоследствии, уж« будучи известным писателем, Лев Толстой внимательно следил за жизнью казачьего края. С Кубанью связана творческая биография А.М. Горького: дважды побывал он здесь до публикации в тифлисской газете «Кавказ» своего первого рассказа «Макар Чудра».

Не раз побывал на Кубани и А.Серафимович, создавший роман «Железный поток» о героическом пути Таманской армии.

В Краснодаре в 1924 году жил Александр Фадеев, много сил и энергии отдавши работе с молодёжью. Здесь Фадеев написал первые главы книги «Разгром». Сила кубанских впечатлений явилась тем могучим источником вдохновения который позволил писателям - классикам создать всемирно известные произведения. Ныне под стягом Российским собираются силы исторически глубинные, духовные Поэт имеет право на свободную творческую молитву. Молитву о благоденствии России. Ибо верует казак - через испытания, сомнения, страдания Родина идет возрождению.

О родине —

Негромко говорю:

Ведь о большой любви кричать не надо.

Они-

Моя отрада и ограда,

Скажу о ней -

Молитву сотворю:

Будь вечно

В благоденствии и славе,

Дай сил нам жить

Не мудрствуя лукаво

И пред тобой

Себя не уронить!

Кубань,

Моя родная сторона,

К тебе тянусь я сердцем

неизменно,

В трудах своих о будь благословенна,

Кубань,

Моя родная сторона, -

Пусть новые возрастают семена

И вечно

Житница твоя полна!

В. Саакова (Неверова)

С

егодня возделывают свой солнечный поэтический клин казацкого поля кубанские поэты и писатели. Н. Зиновьев, И. Варрава, В. Архипов, Л. Мирошникова, Ю. Волковский, К.Обойщиков, С.Хохлов, Саакова (Неверова) и многие другие.

Душа еще не охладела,

Еще бывает ей светло,

Но сердце бедное... Оно

Давно от горя поседело.

Н. Зиновьев.

Неузнаваемо меняется время. Неузнаваемо меняются люди. «Народы сменили народы, лицо изменилось земли», - писал А. К.Толстой.

Все труднее становится жить в обществе, где хозяевами жизни стали посредственности и моральные уроды, где честному и порядочному человеку, умеющего думать о ближних, нет места. А как жить в таком обществе детям, брошенным судьбой и родителями? Что делают с тобой, земля моя родная?

Скупая жизнь досталась нам...

Мы трудно жили, храбро бились,

Ложились в землю по холмам

И в сыновьях не возродились.

Счастливей доле вопреки,

С пустою шапкой под стеною –

Тот без ноги, тот без руки,

Тот с переломанной спиною!

Размыты даты, имена

В падучем западном угаре;

И боевые ордена

Сверкают в лавках на базаре.

Все продают и предают:

За кус грудины для обеда,

За свой разврат и свой уют

Фашистом продана Победа!

Поля пшеничные молчат,

И знает люд, что так негоже.

А с телевизора сычат

Все те же масленые рожи.

Им наша честь не дорога:

Гоняют пегую кобылку

И слезно просят у врага

Гуманитарную посылку

Идут по миру вой и брань,

Душой озябли ветераны,

Великий маршал Жуков,

Встань!

Перебинтуй больные раны. И. Варрава.

Но и здесь выстоит казак. Потому что жестокости, бесчеловечности мира он противопоставляет свою человечность и доброту своего сердца.

Зажгу пасхальную свечу

У изголовия России

Я дань ей верою плачу,

О скорбной участи молчу

И крест несу, и путь осилю.

Зажгу пасхальную свечу

И в воскресение поверю,

И виновато помолчу,

В глаза прищуренные зверю.

Зажгу я робкою свечу

У изголовия России.

Я дань ей верою плачу

И крест несу, и путь осилю. И. Даньков

У каждого человека до конца дней сохраняется благодарная любовь к тому месту, откуда берёт начало его жизнь, - к отчему краю. Писатель В. Г. Распутин говорил: «Малая» родина дает нам гораздо больше, чем мы в состоянии осознать. Человеческие наши качества, вынесенные из детства и юности, надо делить пополам: половина от родителей и половина от взрастившей нас земли. Первые и самые прочные представления о добре и зле, о красоте и уродстве мы выносим из неё и всю жизнь затем соотносим с этими изначальными образами и понятиями. Природа родного края отчеканивается в наших душах навеки".

Как я люблю свою землю. Эту живительную радость бытия на родной земле я впитала с молоком матери.

Я люблю жаркое палящее солнце, тихие и розовые от зари казацкие курени, крик соседских петухов, холодок утренней матовой зари, свежую буханку хлеба, плод Солнца, Земли и Огня, запах свежесваренного борща на столе, белую пьянящую пелену вишен, яблонь и груш, разнотравье колхозного луга, яркие маки, разбросанные по пшеничному полю, желтые головы напившихся солнца подсолнухов.

И я клянусь тебе, земля моя, быть щедрой, как ты, быть сильной, как ты. Когда - то растворюсь в тебе, гордость моя, моя сила, моя душа, моя кубанская земля.

Возьми меня в степные чудо - травы,

Упрячь в свои вишневые сады,

Моя любовь, надежда и отрада

И заклинанье от любой беды К. Обойщиков.

…Видно, так и быть,

Здесь мне век прожить,

До конца дружить,

до конца любить,

Здесь мои друзья, здесь моя семья,

Большего не скажешь – здесь земля моя.

В. Бакалдин